ЧЕЛЯБИНСКИЙ РЕГИОНАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ ЛИТЕРАТУРНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ
«ГЛУБИНА»

Глубина '07. Итоги:

Пресс-релиз

Фоторяд

Челябинский региональный фестиваль литературных объединений «ГЛУБИНА»
Сергей Ивкин

Сергей Ивкин

Диплом III степени I регионального фестиваля литературных объединений «Глубина».

Подборка стихотворений:

ПРОСЬБА
Чтобы не вылететь в окончательную трубу,
подари мне какое-нибудь табу —
факт, в котором я не смогу признаться
никому. Не то, что некому, — никому,
превращая тайну в свою тюрьму,
в родовое проклятие или в ню
девочек,
что подростку под утро снятся.

Силуэт, оставленный на посте-
льном белье… Пусть я буду одним из тех,
кто всю жизнь ожидает… Тайно-
е становится явным, и на хвосте
повисает исследователь-истец,
донкихот, отыскавший крайних.

Не закона жажду, а только не-
совместимости образов, наконец,
смысла «личного» как границы…
Подари идею, раз в мире нет
места, чтобы уединиться.
27 июля 2006 — 14 марта 2007

ВОЗВРАЩЕНИЕ
Пока меня не отдали под Суд
за время, разбазаренное на ме-
лочёвку, я приеду в дом к отцу,
увидеть неутраченное нами,
наговориться, души отворить.
Засуетится мать на нищей кухне
и будет что-то вкусное варить,
и до утра светильник не потухнет.

Постелют в главной комнате кровать,
воды согреют — ноги вымыть, станут
журнальный столик спешно собирать,
лить с горкою, не видя грань стакана.
Не будет ни расспросов, ни мольбы —
поем и упаду в подушку навзничь.
И буду думать: «чтобы так любить,
здесь все живут, как в ожидании казни».

Я буду слушать шум на кухне и
как в коридоре обувь чистят влажной
рубашкой бывшей. Термином «свои»
не объяснить: зачем с утра так важно
гостинцев разных напихать в рюкзак
для будущей невестки и, прощаясь,
в глаза и в лоб меня облобызать
с извечно-русской просьбой: «Приезжай, а?»

Отец стоит, и руку жмёт, и вновь
на свой диван продавленный садится.

И яркий свет, избыточный, дневной,
в иконы превращает наши лица.
апрель 2006 — февраль 2007

СВОБОДА
В тихом доме моём обитает цветок-каланхоэ —
многодетный кумир подоконников старых квартир.
Иногда его холит скупой садовод-меланхолик
из немецкой бутылки с наклейкою «Цэртлишез Тиир»*.
Пропадут семена, недокормят, не выставят воду,
новый веник в совок заметёт резидентскую сеть.
Я смотрю на него, постигая чужую свободу
беззаботно над самою бездной висеть.

Утыкаясь листом, как рукою, в стекло, отморозив
часть семян, недозревших в последний и первый полёт,
в подростковой надежде расширить пространство — серьёзен,
то есть пафосно жалок, — цветок-каланхоэ живёт.
И летят резиденты, солдаты, жлобьё, эмигранты
на ширинки гостей, в декольте раскрасневшихся дам,
чтобы выйти в эфир: на фуршетном своём эсперанто
проповедовать, как умирается там.

Я учусь не просить о возмездии страшном: грешат им
слишком многие здесь, — я налью себе рюмку перцо-
вки. Я выпью за Соединённые Штаты,
за фаст-фуд, Голливуд, Диснейлэнд и авиацион-
ные силы над непо- как всегда -литкорректной Отчизной.
Я учусь принимать равнодушно хвалу и хулу,
никого не винить за погрешности собственной жизни,
увядая рассадой на жёлтом полу.

Собираю в ладонь эту россыпь коричневых точек,
не нашедших ответ на поставленный стеблем запрос.
Я храню этот дом, потому каланхоев листочек
ни один не пророс.
май — ноябрь 2006
___________________________________
* «Zärtliches Tier». Марка белого вина. Название переводится с немецкого как «Мой ласковый и нежный зверь».

ВОРОБЬИНЫЕ БОГИ
Челябинск. Лето. Ни жара, ни дождь.
Желтеющие листья в переулках.
На кожу тополя ладонь кладёшь
и сердце различает голос гулкий
древесной сердцевины. Ты уйдёшь,
а дерево, приученное к ритму,
в узор коры твою впитает дрожь
и листьев новых выпустит. — Молитвой.

На четверых — бутылка коньяка.
Мы отыскали одинокий столик
в тени ветвей — возможность уникаль-
ная поговорить за столько
календарей исчёрканных, пока
целуются стаканчики краями,
а город нас качает на руках
и тропы осыпает воробьями.

Себя насколько помню, воробьи
на всякое распитие слетались:
нас нищее стяжательство роднит.
Вся стая как большой глазной хрусталик
за пиршеством внимательно следит
и, если мы пошлём кусочек сыра,
то, значит, будет свара и среди
дерущихся найдётся тот, кто стырит

кусочек этот. Клювом щёлк вослед
опешившая стая — шанс упущен!
Укравший сыр возлюблен, свят и лет
ему прибавит небо сыр имущих.
И брюк моих протёршийся вельвет,
и треснувшие жёлтые ботинки —
для птичьих глаз всё излучает свет
и составляет общую картинку.

Поскольку в миг, когда мы вчетвером
над рынком воробьиным пьём нектар и
амброзию вкушаем за столом
у здания наук гуманитарных,

за дружный гогот принимая гром,
воробушек общается с богами,
и воздух, уплотняясь под крылом,
расходится широкими кругами.
август — ноябрь 2006

ДВОР
Тяжелый воздух втяни в тени.
Рос тополь. Топали королями
в четыре года.
Харэ херни
о непорочности… Двор корнями
вцепился в нас. Разорвал нас на
две половинки:
на тех и этих,
как будто рядом легла война —
я не заметил.

Сошёл на шёпот. Тихи стихи.
Всё дальше кодла, всё ближе — кода:
сынки родительские, бесхи-
страстные ёрники, антиподы.
Какого (ч)уда нам было на…
Неправ: какой …
нам тогда желалось…
…когда всем телом к тебе страна
прижалась?..

Послала на?.. Хорошо пошёл,
хватая ветер блестящим клювом.
А я у прошлого взял расчёт…
Проснулся утром — и передумал.
Бегу вдоль парка…
Дворы снесли,
а Парка тянет и тянет пряжу…
Где ты теперь, китайчонок Ли?
Ответ не важен.
октябрь 2003 — февраль 2007

КРАСНОЕ ПОЛЕ

          …в конце охоты
          на фоне…
          Андрей Санников


пересекаешь двор и слева солнце бьётся
наклонный снег тяжёлый и сырой
ты смотришь в небо раздаётся моцарт
(излишне быстро из 40-й)

стой у тебя ружьё с кремнёвым механизмом
горит на шапке синее перо
зверь смотрит на тебя и это стоит жизни
а если не стрелять то платят серебро

(выхватывай фрагмент) собаки скалят
и поводок дерут втыкаясь в плотный наст
базлание рожка реальность городская
картинка за стеклом ошибка (целина)

непрожитый мираж зачем оно когда ты
целуешь пса в оскал и в небе во всю ширь
проносятся свистя финальные закаты
мерзавец Амадей стреляй дыши дыши
январь 2007

* * *
да я выжил вот в этой культуре
журавлиной почти что на треть
перепало на собственной шкуре
в невозможное небо смотреть
(это тёмное небо отвесно)

ты приходишь в себя от тычка
в электричке становится тесно
тчк тчк тчк
март 2003 — январь 2007

ИСХОД
Что представлял собой искони? Я,
на ноги вставший чуть позже, искоренял
два костыля, называемых пафос и эрос.
Не побежал — полетел метров пять над землёй,
а надо мной колесница с пророком Ильёй,
а подо мной территория ЭСЭСЭСЭРА.

Мама сказала. Я ползал на брюхе змеёй.
Встал на колени. Я слушался слова её.
Встал на четыре. Учился вставать на дыбы, где
все — иноходцы, и все — инородцы. Как все
лезу в бутылку и белочкой в колесе
бегаю, воду вожу
под присмотром чертей и обиды.

Мама. Спасибо. Я сам. Я пойду. Я пошёл.
Мама. Я помню. Я помню всё. Всё хорошо.
Мама, спасибо. Иду. Замечательно, прямо.
Мама. Я сам по себе. Я ушёл.
Прямо на небо. Как ты обещала мне, мама.
1 февраля 2007

ПИТЕРСКОЕ
Промозглый Питер лёгким и простым
Ему в ту пору показался
Константин Вагинов

На небе вместо облачной марли
Огромный плакат Боба Марли
Это я просыпаюсь на кухне
Смотрю на плакат
Он отражается в стёклах оконных
Я рад

А ночами когда высовываюсь в окно
Берёзы — электропроводка метро
Я вижу тоннель: ТУ-ТУ
Я не боюсь высоту

Возвращаемся вечером пока не
Развели мосты
А то разведут нас
А на кухне газ
Там тепло
А мне пло

Днём я среди искусствове
Я не сижу на траве
Просто я так ду
Я вместе с ними иду
Вдоль по Кронверкской
Мне нра
Ура!
2 февраля 2007

ВТОРОЙ
«Иуда, Брут, худой птенец гнезда,
тот баламут, чья злейшая звезда
всегда идёт второй за фаворитом;
чья совесть изначально не чиста,
чьё имя, если не прожжёт листа,
то отодвинет остальную свиту».

Гомункулус, составленный из черт,
которые не выгодны в ключе
последних предпочтений новой власти.
Он выпестован, чтобы умереть
за смерть кормильца, превратиться в плеть,
в плебейский ген для правящей династии.

Не слушайте того, что говорит
обласканный народом фаворит —
любимец выражает интересы.
Выигрывает тот, кем он убит:
давалка Клио предпочтёт кульбит
прыжкам с трамплина, освещённым в прессе.
ноябрь 2003 — март 2007

КОЛЫБЕЛЬНАЯ КЛИО
1.
Спи, малышка. Видеть сны — жить внутри графита.
Двадцать восемь фаз луны дышат алфавитом.
Вслед за ядерной зимой птичкой-оригами
за тобою и за мной прилетит Гагарин.
Он посадит ЭНЭЛО свой на Байконуре.
Говорили: нет его. Вон, на небе курит.
Бесполезны небеса для молчащих раций.
Спи, малышка, дальше сам буду выбираться.

2.
А на родине весна, а на родине полно женихов.
А на родине жара, а народу не хватает на спирт.
А на родине листва опадает и на сердце легко.
А на родине снега… Не печалься, моё солнышко. Спи.
28 марта 2005 — 14 марта 2007

Литературная сеть - современная литература
Информационный портал «Литературные новости»
Журнал современной литературы «Литклуб»
Артефакт — свободный российский творческий портал
© Оргкомитет фестиваля «Глубина», содержание
© «Литературные новости», создание, дизайн и поддержка сайта
Карта сайта
Тяньши