Георгий Звездин

Диплом I степени II регионального фестиваля литературных объединений «Глубина».

Подборка стихотворений:

* * *
Когда плохи дела
Звони маме
У мамы лицо луны
лицо картофелины
лицо Евы

Уходя, она оставит моей жене
Вместо скипетра и державы
Три цветных пера и решето

Когда плохи дела
Звони маме
Мама говорит дятлом
говорит водопроводной водой
целует женщиной

Мои друзья в расцвете лет
Боятся червей работяг
В реестре услуг ритуальных контор
Интересуются кремацией

Плохи дела — звоню маме
И когда сотни и тысячи людей
С улиц и площадей
Моего города
Начали скандировать: «Абонент не доступен!»
Веря, что ты все равно услышишь меня,
Я заиграл:
«Ма — ма
Дай расцелую твою
лысеющую голову
Лохмотьями губ моих
в пятнах чужих
позолот
Дымом волос, над пожарами
глаз из слова
Дай обовью я впалые груди
болот»

* * *
WELL BLUES

Любоваться лицом луны
Любоваться лицом луны
Любоваться лицом луны

Приходи и ешь хлеб
Приходи и ешь хлеб
Приходи и ешь хлеб

Я хотел бы сказать когда-нибудь:
«Я люблю жизнь и не боюсь смерти»

Флейту пригубила ночь
И я увидел, как за городом сейчас
Сквозь листопад скользят локомотивы

Когда бог любит тебя
Бог любит тебя
Бог любит тебя

Ты не любишь бога
Ты не любишь бога
Ты не любишь бога

Только скверный замысел
Легко довести до конца

Вчера, на древнейшей улице микрорайона
Я видел парад кокоток
10.000 упакованных задниц
Не оставили от меня камня на камне

Любоваться лицом луны
Любоваться лицом луны
Любоваться лицом луны

Приходи и ешь хлеб
Приходи и ешь хлеб
Приходи иешь хлеб

Сможешь ли ты сказать когда-нибудь
«Я люблю жизнь
и не боюсь смерти»

* * *
Однажды женщина сказала
Мочащемуся к стене:
- Богатыри не вы
Да что там.
Ложись со мной.
Я знаю, чем себя утешить
Есть у меня игра:
Сидя на постели
Уперев колени в подбородок
Размышлять:
Вот так же
Как спящий похож на мертвого
Казался спящим возлюбленный мой.
Там — в кирпично-бетонном крошеве Сталинграда
Там — в прибое среди валунов Киркенеса
Игра так увлекательна.
И наяву своей рукой
Я отгоняю мух
Отпугиваю рыб
Богатыри не вы…
Да что там

* * *
Отец, тоскуя, пишет сыну
Упреки и упреки и упреки
И в конце — благословенье

Я видел царя в рабском облике
Он лежал на краю тротуара
И смотрел на меня
Стесняясь сослуживцев
Я сделал вид, что не узнал его

А мог бы
Взять в ладони
И, обоняя, птицам накрошить
Или прочесть его как длинное письмо

Когда мы спим
Уходит сердце
По коридорам вен
Куда-то вглубь
И снятся нам расстрелы
Бывает, прободит копье
Втемяшится топор
Но никогда не снится
голод

Свесивший ноги-погремушки
С подводы месте сельских сходок.
Вам снился голод в конфедратке?
Голод с железным крестом?
Так.
Человеческая память не хранит времен
Когда отец не пишет.

* * *
В районе судозавода
У развилки шоссе
Несколько троп рассекают небольшой перелесок
Здесь
Бродят влюбленные, ища уединения
Здесь
Слышен скрежет механизмов
Работающего неподалеку башенного крана
Здесь
Рассеянный грибник
Удивленно глядит
На уцелевшие обелиски

Казахи, татары, украинцы
Растворяются в лесу
Белорусы, грузины, русские
Растворяются в лесу
Венгеры, румынцы, немцы
РастворяютсяГардарике

100 лет назад,
Солнечным днем
Школьный сторож ворошил кочергой
Догорающие остатки госпитального архива
Посторонних живым и мертвым — безнадежных

Отвезли в городскую больницу
Где они продолжали ожидать
Свои, затерявшиеся виды
На тот, заполненный товарищами берег.

В районе судозавода
У развилки шоссе
Небольшой перелесок, весь в кочках

Я бродил там,
Перешагивая через доли квадратных метров грунта
Вытесненные из земли израненными телами
Натыкался на ржавые ограды
Готовые лопнуть под напором растущих деревьев
С намалеванными на стволах
Цифрами километража лыжной трассы

Хотелось
Найти какие-то слова
Сказать
Несколько слов
На понятном им всем языке
Так вот для чего
Живут поэты