Изварина Евгения Викторовна

Член жюри регионального фестиваля литературных объединений «Глубина» в 2008 году. Член Союза писателей России. Автор 5 книг стихов, вышедших в Екатеринбурге, и публикаций в литературных журналах, антологиях и сборниках. Живет в Екатеринбурге, работает редактором отдела в газете «Наука Урала».

Стихотворения (2007—2008 гг.)

* * *
Тебе доверяю
и — не обернувшись, в дверях узнаю,
по самому краю
веду над забвением память мою.

Всему своё время,
а всё-таки выбор доверен двоим.
Легчайшее бремя —
в разлуке ребром оставаться твоим.

Ей-богу, легко ведь —
едва задевая поющую нить,
дышать — чтобы помнить,
лишиться дыхания — чтобы забыть…

* * *
Сети перебрать по узелку,
с ужасом свободу повязать…

Век тебя учили языку,
на котором нечего сказать.

Золотые бакены, огни,
сердце бьётся в облачную клеть —

век спустя, припоминает дни,
о которых нечего жалеть.

Ты идёшь на пристань за вином,
забывая лампу погасить.

…Лучшая погода под окном —
о которой некого спросить.

* * *
Неопали-
неодоли-
неотдели-
-моё, моё:
Былинные календари
и суеверий вороньё —
ещё не время и ещё
не вера, просто снег вдали
во тьме заметен, освещён:
— моё, моё! — не утоли…

* * *
Ходят волны по кровавому подкладу,
по наколкам от ногтей и до локтей:
поножовщина с испугу до упаду,
революция рассерженных детей.

Баррикады-бригантины-бакалеи.
Слёзы высохли, а сердце не прошло.
Бог поставит неваляшку на колени
и подумает, что это хорошо.

С муравьедами нельзя договориться.
Снег за пазухой, зола на волосах.
Хорошо ещё, луна — не заграница,
а родимая могилка в небесах…

* * *
Ангел к оперённому плечу
крепко прижимает человека.
Вижу их — поэтому молчу.

Лягут пятаки на оба века,
или час рождения пробьёт —
равновесья это не нарушит.

…что-то лица задом наперёд
у нечеловеческих игрушек.

* * *
Шепотком — а тем не менее:
волны гомона и гула
незаметное затмение
вокруг пальца обернуло:
— Выручай меня,
встречай меня —
как пронизывает ветер
незаметного отчаянья!..

А никто и не заметил.

* * *
я триста лет на паперти стою
свеча с ветвями яблоня с глазами

пусти меня в бессонницу свою
пока нам руки вместе не связали

и не поволокли по ковылям
радоновым пескам соляным лужам

один в ладони вход проковырял
другой под сердцем выход обнаружил

свинцовые присадки к хрусталю
святые плавят голыми руками

я триста лет на паперти стою
а надо бы лежать под облаками

* * *
Строгости подвенечной
с каждого — по свече.
Помню: всего беспечней —
сон на твоём плече.

Знаю: всего бездонней —
падать, как под откос,
в небо твоих ладоней,
в осень твоих волос…

* * *
продолжая корчить недотрогу
на карачках но не в этом суть
лермонтов выходит на дорогу
а хотел забыться и заснуть

надо же опять не получилось
и могилка заполночь пуста
бог-синематограф научи нас
занимать лежачие места

и смотреть оттуда не мигая
холодно теплее горячо
как одна звезда потом другая
разрывает левое плечо

далее по тексту без запинки
пьётся залпом учится легко
шаг с тропинки обе половинки
пули-жизни в небо-молоко

* * *
«На прокуренной воде
пишет письма безнадёга —
обретаемый во тьме,
но блуждающий без Бога,
свет над колосом ржаным
не оставьте в тёмных нишах…» —

        ангел молится живым
        о взыскании погибших,
        ищет лучших во плоти,
        прикасается к запястьям —

«Есть вершинные пути
между горем и злосчастьем,
вечной полночи и дня
несвязуемые нити —
если слышите меня,
подымайтесь и идите…»

* * *
вчера мы в небе обитали
где птицы больше не поют
а деревянные детали
из человека достают

мечтают заживо приснится
и за простое извини
обтачивают на ресницах
болванки воздуха земли

пустое место под бинтами
рожденья каторга и слизь
вчера мы в небе обитали
а нынче в землю подались

* * *
Эта нависающая слякоть,
эти тупиковые пути —
чтобы неба нам не переплакать,
поля невзначай не перейти.

Видишь, всё устроено толково,
алфавитом вложено в ладонь:
выпуклое поле Куликово
и заката вогнутый огонь.

* * *
По законам равенства и братства
ожиданье — чёрная дыра.
     Нужно там копить своё богатство,
     где — ни золота, ни серебра.

На заре восток посыпан солью,
но живое — жить обречено.
     Нужно там закладывать часовню,
     где не держит больше ничего.

Передайте арию Паяца.
Нарисуйте солнце на столбе.
     Нужно там привыкнуть и остаться,
     чтобы здесь поверили тебе.

* * *
кто не знает жизни имеет шанс
кто узнал довольно уходит сам
кто стоит в дверях наконец решась
и рукой проводит по волосам

по кому не плакали слава богу
провожая в ангелы нагишом
у того не спрашивайте дорогу
он уже пришёл

* * *
клуб незнаменитых капитанов
секция ходьбы туды-сюды
рук не вынимая из карманов
глаз не отрывая от воды

осень и зима весна и лето
чебуреки мойва алыча
сколько этих песен перепето
все они кончались ча-ча-ча

синее предзимье подземелье
аварийный выход хоть куда
лёгкий трёп тяжёлое похмелье
не о море море ерунда

за ухом без спроса папироса
в привокзальном сквере воробьи
главное не ухнуть под колёса
дембельского поезда любви

* * *
ты моё изумление словно хожу
не всегда по земле если вижу нечасто
а вслепую и ощупью по рубежу
невозможно отречься нельзя повстречаться
для того и зима от зари до зари
чёрно-белые сны в разворованных гнёздах
я прошу в изумлении не вразуми
я ношу этот лёд как за пазухой воздух

* * *
В этой земле всё одно к одному:
добрый Господь — и молитва Ему,
злое начальство, весёлый конвой,
птицы, распятые вниз головой
(так уж их видят сквозь линзы в смоле
навзничь лежащие в этой земле…)

СОЗВУЧИЯ
незамедлительно ответь
чтоб не успели овдоветь
две-три минуты в темноте
обещанные а не те
упущенные навсегда
пока шепчу «иди сюда»
пока во мраке и чуть свет
СОЗВУЧИЙ НЕВЕЗУЧИХ НЕТ

* * *
В обжитые чьи-нибудь потёмки
через ставни смотрит Вечный Жид.
У него в матерчатой котомке
шаровая молния лежит.

Люди спят — обнявшись, или — просто…
Выбрать жизнь — как вырвать коренной.
Он прошёл последний перекрёсток,
дальше можно — только по прямой.

Он глядит, как в очи незнакомке,
в эти мальвы с запахом борща.
Шаровая молния в котомке
начинает медленно враща…

* * *
кружная дорога наружная клеть
мы слышали много пришли посмотреть
и нам показали плохое кино
где душно душе да и телу темно
но грело и пело как спирт на меду
уже и механика черти в аду
живьём приварили к монтажной скобе
а фильма крутилась сама по себе
уже и бандуру списали в утиль
а всё ещё дёргалась жжёная пыль
на пике свободы на скользком луче
на всаженном в горло скрипичном ключе
уже и скрипач из буфета ползком
а нам бы ещё хоть глазком